О нас пишут... Санкт-Петербургские ведомости № 18 от 1 февраля 2019 года
В Центральном военно-морском музее — выставка «Сокровищница Российского флота». Глядя на выставленный здесь топорик, трудно представить, что его когда-то держал в руках сам Петр Великий. Но предмет действительно подлинный, из лодки-верейки царя. Предназначен для плотницких работ на корабельной верфи — не дрова рубить.
Музей отметил свой 310-й день рождения. Сотрудники очень гордятся, что основателем его был сам Петр. В мемориальном «уголке» выставки кроме топорика можно увидеть необычную трость царя. На каждой из ее восьми граней медными гвоздиками обозначены меры длины, применявшиеся в Европе в кораблестроении (русского аршина, английского, страсбургского, шведского. римского, датского, данцигского футов). И Петр мог замерить деталь, проверить правильность выполнения работ.
Рядом — модель 18-пушечной шнявы, сделанная собственноручно Петром.
- Модель не закончена, — обращает внимание куратор выставки замдиректора музея Сергей Курносов. — Как только Петру становилась ясна конструкция будущего корабля,
модель становилась ему уже неинтересной. Он отправлял ее на верфь и занимался следующим проектом. Для него это была не игрушка ради забавы, а объемный чертеж, на котором можно было проверить правильность расчетов.
История коллекции музея уходит корнями в воронежское адмиралтейство. Все, что умели русские плотники, Петр познал и захотел освоить европейское искусство кораблестроения. Однако голландцы его разочаровали: они работали без чертежей, исходя из опыта, на хорошо выверенный плотницкий глазок. В семьях тамошних кораблестроителей хранились альбомы, куда подшивались эскизные наработки, — два таких альбома можно увидеть на выставке.
Петру такая практика не понравилась, и он отправился в Англию. Там конкуренции не боялись, а «аглицкий» опыт Петру пришелся по душе. Британцы сначала делали чертеж, потом полумодель, а затем размечали на «плазе» — в огромном сарае размером больше, чем любой корабль. Требовался ровный пол, выкрашенный черной краской. На него наносили чертеж корабля один к одному, а также отдельные детали.
Первый «плаз» в Петербурге Петр устроил в своих зимних хоромах в Адмиралтейской слободе, примерно на месте нынешнего Эрмитажного театра. Прямо на полу самой большой комнаты он делал чертежи. Пока строились небольшие шнявы и фрегаты, помещения хватало. А когда Петр задумал заложить первый линейный корабль — «Полтаву», то решил перенести чертежную из его дома и поставить близ адмиралтейского двора. И перенести туда все имеющиеся чертежи и модели.
- Вот это и был первый документ, от которого отсчитывает свою историю наш музей, — отмечает Курносов.
Так появилась Модель-камера: ее чертеж, который можно увидеть на выставке, Петр изготовил собственноручно. Впрочем, это был еще все- таки не музей, а производственное
помещение. Здесь Петр бывал едва ли не каждый день...
- Затем появился указ: когда строят новый корабль, делать полумодель и отдавать ее в Адмиралтейскую коллегию. Описи этой коллекции сохранились. Первая была составлена в конце царствования Петра, и в ней перечислены модели, которыми ныне обладает наш музей, — поясняет куратор выставки.
Каждое время вносило свой вклад. Анна Иоанновна повелела изготовить полумодели трофейных шведских кораблей, захваченных в царствование Петра у шведов и гнивших в Кронверкской протоке. Во время Русско-турецкой войны мастеру Александру Катасанову поручили изготавливать модели всех захваченных турецких судов, чтобы почерпнуть опыт средиземноморского кораблестроения. Их тоже можно увидеть на выставке.
Здесь же — секретные модели шведских кораблей конца XVIII века, в том числе военных, замаскированных под торговые. Руководитель морского ведомства дипломат Иван Чернышев, пользуясь связями, собирал их со всей Европы...
В XIX веке коллекцию специально пополняли участники морских кругосветных путешествий. Привозили то, что видели впервые: редкости, которых не было в России. Например, модели экзотических судов, которые выменивали у аборигенов Северной Америки, Аляски.
Музей переживал самые разные времена. Например, Николай I не очень благоволил к нему и даже «раскассировал» коллекцию. Одной из причин стало то, что начальник одного из отделов «музеума» Николай Бестужев участвовал в восстании декабристов...
Находился музей всегда в Адмиралтействе и служил обязательным пунктом посещения высокопоставленных иностранных делегаций, прибывавших в столицу империи. Поэтому оформлен был роскошно — как своего рода «морской Эрмитаж», призванный продемонстрировать, что Россия — великая морская держава. Там музей благополучно пережил революцию.
— Когда советское правительство в конце 1930-х годов приняло решение о создании большого флота, нарком Кузнецов подобрал для музея более просторное помещение — здание Биржи на Стрелке Васильевского острова. Там он открылся в феврале 1941 года, — сообщил Курносов.
На выставке можно узнать и об эвакуации в Ульяновск, и о подвиге хранителей, оставшихся в блокадном Ленинграде. Увидеть эскизы тогдашнего главного художника музея Константина Аккуратова, запечатлевшие вновь открытую экспозицию в Бирже в победном 1945-м.
Сергеи ГЛЕЗЕРОВ
glezerov@spbvedomosti.ru
